Украинская власть и реформы: кто станет двигателем прогресса?

После евромайдана гражданское общество и власть поменялись местами: теперь власть является куда большим драйвером реформ, чем гражданское общество. Почему так — объяснил Ya-1.com.ua на примере открытого управления исполнительный директор Transparency International Украина Алексей Хмара.

Открытое Правительство — международная инициатива, основанная в 2011 году на уровне Организации Объединенных Наций и направлена на повышение открытости и прозрачности деятельности органов государственной власти, привлечение институтов гражданского общества к формированию государственной политики, внедрение высоких стандартов профессиональной честности в государственном управлении. Подписав декларацию «Открытое Правительство», Украина взяла на себя обязательства работать над внедрением принципов открытого управления: прозрачности, участия общественности, подотчетности, технологий и инновационности.

Сегодня Украина реализует уже второй План действий.

Общественное пространство (Ya-1.com.ua): Какова Ваша оценка реализации инициативы Партнерство Открытое Правительство в Украине со времен Майдана?

Алексей Хмара: Инициатива Партнерство Открытое Правительство (далее — ПВУ) началась задолго до евромайдан, но во времена Януковича большого внимания на нее по разным причинам не обращали. Одна из них — Януковичу не хотелось демонстрировать стандарты открытости, но хотелось все время показывать, что власть что-то делает в этом направлении, что она общается с общественностью.

Зато на тот момент это была не единственная инициатива, которая давала легитимную возможность украинской власти рассказывать на весь мир о том, как она взаимодействует с общественностью, рассказывать о шагах в направлении становления добродетели и некоррумпированности — и на заграницу это звучало красиво.

В Украине инициатива работала не очень эффективно, однако если власть должна за месяц или два уже отчитываться, то она начинала что-то делать и от нее можно было добиться каких-либо заметных шагов для страны.

Когда началась революция Достоинства, были надежды, что подобных проблем уже не возникнет. И это абсолютная правда — как только новое правительство пришло к власти, он очень тесно начал взаимодействовать с общественностью. Можно даже сказать, что это был «медовый месяц» партнеров, который продлился около полугода. Тогда это был самый легкий период реализации инициативы ПВУ в Украине, когда уже никому не надо было напоминать ни о плане, ни о стандартах инициативы, ни об обязательствах Украины. Достаточно лишь вспомнить, что мы реализуем волю Майдана, что мы вместе для того, чтобы менять страну и мы вместе должны сделать хоть что-то, чтобы ситуация стала лучше.

Тогда в Украине, по сути, не было управляемых ведомств — был саботаж и полный развал старой системы. У власти не было четкого плана что делать дальше. Гражданское общество спасало власть как источник знаний в различных аспектах; например, Transparency International Украина консультировало власть по борьбе с коррупцией и прозрачности власти.

С властью на первую половину 2014 было легко работать. Мы ссорились по содержанию документов: как лучшее, что можно еще изменить, насколько радикально это воплотить, но, по крайней мере, мы знали куда «бежать», и мы смотрели в одну сторону. Продолжалось это где-то полгода — до конца 2014 года. Затем поменяли правительство и ситуация изменилась — нам стало понятно, что Арсений Яценюк версии 2.0 как премьер-министр, это тот самый Николай Янович Азаров.

Поэтому я могу сказать, что со времен Революции мы имели уже несколько разных периодов сотрудничества с властью, как минимум два — и второй оказался хуже первого.

Г.П .: С тех пор, как Украина присоединилась к инициативе ПВО в 2011 году правительство приняло два плана действий — на 2012-2013 и 2014-2015 гг. Как бы Вы сравнили реализацию этих планов действий?

О.Ф .: Вообще ПВО имеет «три кита», на которых держится инициатива. Первый «кит» — это дисциплина. Сегодня уровень исполнительной или административной дисциплины в правительстве не высок. Поэтому, с точки зрения формальных процессов, можно сказать, что в правительстве Азарова ситуация была лучше: Координационный совет собирался чаще, решение, даже если они были бессмысленны, рассматривались и принимались по итогам этих заседаний. Чиновники, которые были причастны к этому процессу, четко знали за что они отвечают и их контакты легко можно было найти в открытом доступе. Получается, что у Азарова и Яценюка немного разные модели: что важно, а что не очень. С формальной точки зрения, у Азарова было больше порядка.

Второй компонент, на котором строится инициатива — это амбициозность задач. В отличие от дисциплины, более амбициозным есть план правительства Яценюка, потому что он предусматривает введение принципиально новых электронных сервисов, принципов открытости данных, новых принципов влияния граждан на принятие властных решений. Эти планы не просто амбициозные, они очень трудно достижимы в целях — сразу замахнулись, образно говоря, на «покорение Эвереста» люди, которые, в лучшем случае, вылезали на Лысую гору в Киеве. Мы приветствуем эти амбиции, но им не хватает опыта, поэтому без проблем не обойдется — потери по дороге будут. Оба плана действий нельзя сравнивать в процентном отношении, так как амбициозность задач разная, и поэтому я отмерю результат от задачи, которая конкретно в план того года ставилась.

На самом деле те задачи, которые были в плане во время правительства Азарова, тоже были амбициозные по тем временам. Добиться во времена Азарова открытия свободного доступа к реестру предпринимателей и бизнеса было бы мегареволюциею, потому что закрытость этих данных позволяла легко «распылять» государственные средства и проводить тендеры через фиктивные компании, связанные с чиновниками. А сейчас открыли реестр и из того, мы же вроде вообще все открываем, государство стремится быть максимально демократичной.

И третья вещь, по которой можно оценивать, это энтузиазм самих партнеров. Драйвером реформы открытого управления есть люди, которые знают, что нужно делать. Во времена Януковича план действий фактически выполнялся исключительно за счет гражданского общества, власть в лучшем случае соглашалась после давления со стороны гражданского общества. Сегодня же наоборот.

Г.П .: Что же изменилось сегодня?

О.Ф .: Сейчас у нас огромное количество драйверов внутри власти, причем на разных уровнях: на уровне министерств, на уровне самого Кабмина (там отдельные вице-премьера все же в сознании) и так далее. Сознание власти сегодня намного лучше, чем была два года назад, и IQ людей, которые отвечают за позитивные изменения, также гораздо выше. Гражданское общество сегодня реально примирилось.

Г.П .: Что вы имеете в виду? Примирилось с чем?

Ранее представители гражданского общества были зажаты в своих свободах и возможностях влиять на власть, поэтому они иным образом пытались «проталкивать» свои предложения. Благодаря этому сформировались бойцы, «спецназовцы» от гражданского общества. После Майдана многие из них пошли во власть или стали советниками власти на разных уровнях. В гражданском обществе пришли новые организации, которые менее подготовлены и это повлияло на качество общественного давления. Можно сказать, что качество этого давления сегодня стала меньше, чем мы ожидали. По сути сегодня власть является большим драйвером реформ открытости управления, чем гражданское общество. Качество среды изменилась. Оценивая результат выполнения плана действий ПВО, во времена Януковича 55% успешности плана действий было заслугой гражданского общества; теперь мы имеем другую историю — где 60-65% — заслуга власти, а все остальное — это балл гражданскому обществу.

Г.П .: Со времен Майдана стало очевидно, что органы, координирующие работу в рамках ПВУ, стали менее активными: почти не собирается Координационный совет, не сформирована Малая совет и рабочие группы. Также довольно поздно был принят план действий на 2014-2015 гг. — Только после парламентских выборов в октябре 2014 года. С учетом этого положения вещей, как можно оценить готовность власти к реализации программы инициативы ПВО?

Во времена Януковича инициатива ПВО была одной из немногих, которая легитимизировала действия власти на заграницу. Одним из немногих источников, по которым европейские и американские политики общались с украинскими властями была именно инициатива ПВУ. Поэтому ПВО был в фокусе власти.

Сейчас у нас перебор с международными инициативами: мы сейчас и визовый план выполняем, и Соглашение об ассоциации, работаем над программами по нормализации экономики. Их много. Очень часто их задача хотя и не дублируются, но подобны. Поэтому власть для себя выбрала приоритетные задачи — в первую очередь те, которые приносят деньги или политические дивиденды.

Наиболее важными являются соглашения с МВФ и другими донорами, далее — Соглашение об ассоциации и План действий по либерализации визового режима. Все хотят сказать, что они привели Украину в Европу, позволили ездить без виз и иметь легкий режим интеграции с европейскими партнерами. Остальных вопросов берутся по остаточному принципу.

Г.П .: А как насчет Плана действий? Действительно так долго не могли решить над чем работать власть?

Мы на самом деле были готовы в прошлом году в июле полностью плану действий на 2014-2015 гг. Он был полностью отработан, с общественностью обсужден, каждое слово с правительством выверенное. Он не был подписан, так как произошли события на востоке страны, затем была сложная осень — Минские переговоры и выборы. И только когда уладили ситуацию с Кабмином, взялись за эти неприятные инициативы. К сожалению, часто мы жертва политики и пока инициатива ПВУ не стала сама субъектом политики.

Надо договариваться. И поэтому все это так медленно.

Г.П .: То есть, подводя итог, можно сказать, что инициатива сегодня не среди топ-5 приоритетов правительства !?

Формально она среди приоритетов. Если спросить министра юстиции ли он за борьбу с коррупцией, он скажет «да». Среди 5 приоритетов он перечислит 2-3 пункта, которые будут указаны и в плане действий ПВО по открытому управления. Эти темы держатся в фокусе.

На самом деле сегодня площадкой принятия консенсусных решений по реформам является Национальный совет по реформам при Президенте Украины (далее — Нацсовет реформ). То, что написано в Стратегии 2020 и в Плане действий ПВО очень связано друг с другом. Первоочередные приоритеты находится на контроле тематических команд реформ Нацсовета реформ. Возможно есть смысл тогда использовать эту площадку как место согласование позиций по приоритетам, которые мы имеем воплощать, в том числе и по инициативе ПВУ, а не создавать еще один орган, вроде как общественно-государственный, который собирается два раза в год для того, чтобы послушать чиновников и снова разойтись до следующего заседания.

Г.П .: То есть стоит отдать предпочтение обсуждению этих вопросов Нацсовете реформ, учитывая и то, что цели ПВУ является составляющей деятельности Нацсовета !?

О.Ф .: Нацсовет по реформам имеет широкий фокус — и это нормально. Она работает над широким кругом реформ: и для парламента, и для президента, для правоохранительных органов и тому подобное. Но это не значит, что там теряются вопрос ПВУ. На самом деле хотим или нет, все, что рассматривается в Нацсовете, затем идет в Кабмин на выполнение. Поэтому мне кажется, что сейчас нужно критически на себя посмотреть и возможно избавиться от того, что не работает и отдать реформу ПВУ тем площадкам, где есть какая-то энергия и движение вперед.

Г.П .: Среди общественности сейчас очень активно обсуждается идея создания Малой координационного совета. В контексте деятельности Нацсовета по реформам и Координационного совета остается еще актуальным создание Малого совета?

О.Ф .: Это было бы целесообразно, поскольку Малая координационный совет создается с целью ускорить работу инициативы — не копить 50 человек, как в координационном совете, а 15. Они зададут импульс по своим направлениям и процесс пойдет. Но при этом эти тематические направления должны иметь контакты с профильными чиновниками, профильными общественными активистами, экспертами, чтобы вместе нарабатывать идеи и предлагать правительству готовые решения.

Г.П .: От кого больше зависит успешность внедрения открытого управления в Украине?

О.Ф .: На самом деле, с одной стороны, это зависит от профильных министерств, так как они драйверы изменений. Но с другой стороны, Кабмин должен демонстрировать открытость и готовность к изменениям своими поступками. Это — совместный процесс и общая ответственность.

Г.П .: Как вы можете сейчас оценить открытость власти?

О.Ф .: Для Transparency International открытость имеет три значения: прозрачность, подотчетность и собственно открытость.

С точки зрения прозрачности, то есть прогнозируемости ее действий, прозрачности стало больше. Например, появились правительственные комитеты, где рассматриваются решения перед тем как попасть в правительство. Наконец на сайте Кабмина мы можем читать анонсы заседаний не только правительства, но и правительственных комитетов. Частично документы, которые рассматриваются в Кабмине на комитетах доступны публично. Важно не только, какие решения принимаются, но и что там написано. Поэтому такая информация стала доступной.

По подотчетности вопрос. По сравнению подотчетности стало больше: чиновники будто отчитываются перед обществом о том, что они делают. Но у меня есть ощущение, что сейчас премьер-министр все больше в своем стиле поведения напоминает Тимошенко времен премьерства, и взял у нее все плохое: длинные советы, разговоры на публику, постановочные отчеты и тому подобное. Поэтому для меня такой подотчетности правительства больше не стало.

Подотчетность — это также легкость доступа к месту принятия решений. Мне кажется, что для рядового гражданина попасть сегодня в Кабмин так же трудно как было во времена Азарова.